Вегетарианство
как средство для лечения и предупреждения болезней
Доктора медицины А.П.Зеленкова
Председателя С.-Петербургского Вегетарианского Общества
Дозволено цензурою. СПБ., 13 марта 1903.
Типография В.А.Цоборбир, Садовая, 35
ЧИТАНО НА ЗАСЕДАНИИ
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ВЕГЕТАРИАНСКОГО ОБЩЕСТВА
25 ЯНВАРЯ 1903
© Восстановление текста, корректура, набор: Центр защиты прав животных "Вита". Москва, 2008
Вегетарианский образ жизни, согласно определению Германского Вегетарианского Союза, есть сознательное выполнение наших природных жизненных условий, т.е., состоит в воздержании от всего вредного нашему организму в жизненном обиходе: от спиртных напитков, табака и убойной пищи, без которых не только можно жить, но и пользоваться полным здоровьем, далеко превосходящим здоровье громадного большинства людей.
Что касается винного спирта и табака, то репутация их как явных ядов для всего живого так твердо установлена, что вряд ли они найдут в наше время защитника между благомыслящими людьми. О пользе их даже в самых умеренных приемах уже нельзя больше говорить, не возбуждая резкого отпора.
Только последний из трех названных врагов наших еще является предметом непрестанных споров. Убойная пища – менее явный яд: она не валит нас с ног, как водка, не одурманивает нас, как табак. Она вкрадывается в наш вкус и в наши привычки медленно, в течение десятилетий, чтобы тем вернее вредить нам. Вот почему вопрос о безубойном питании человека является центром тяжести стремлений всех Вегетарианских Обществ. Правда, что устранение мяса из обихода людей чрезвычайно облегчает устранение алкоголя и табака. Один порок ведь влечет за собою другой; так и воздержность от одного вредного вещества облегчает воздержность от другого.
Принцип безубойного питания может иметь двоякое основание.
1. Альтруистическое или нравственное (этическое) основание. Человек убеждается, что он не имеет права лишать или способствовать лишению жизни других существ, одаренных умом и чувством, только ради вкусовых свойств их мяса и притом основанных только на вековой привычке, а не на необходимости. Это основание, так сказать, одним взмахом разрубает Гордиев узел сомнений и не допускает никаких рассуждений о затронутом нами вопросе… Но нравственное основание имеет слишком мало шансов на распространение между «культурными» людьми. В своем самомнении каждый из них считает все в мире своей принадлежностью и ставит свои личные интересы выше блага всех остальных тварей… Вот почему для широкой пропаганды вегетарианства годится только другое его основание, а именно:
2. Доказательство вредного влияния убойной пищи на здоровье человека. Это основание эгоистическое, или диетическое, вытекает из чувства самосохранения и допускает различные взгляды; о нем вполне можно спорить «за и против».
Вредное влияние это может быть доказано:
а) или априорным путем, т.е., приведением научных данных в пользу воззрения, что человек по своему анатомическому строению и по физиологическим свойствам своего организма создан для растительной пищи, и что убойная пища неминуемо должна вредить ему, как противоприродная.
б) или же отрицательным путем, т.е., доказыванием, что большинство обыденных болезней обусловливается именно убойным питанием (если можно исключить другие яды), так как при устранении из обихода мясной пищи они почти без исключения не только вылечиваются, но и предупреждаются в будущем.
Это заключение основано на логическом законе «о причине и последствии». Если устранение одного обстоятельства устраняет другое, то первое было причиною второго.
Вот этой-то стороной интересующего нас вопроса я и предполагаю заняться сегодня, причем я, конечно, не берусь исчерпывать ее до дна, так как это заняло бы не один вечер. Об остальных сторонах вопроса надеюсь побеседовать с Вами в одно из последующих заседаний нашего Общества.
Пользуюсь случаем принести искреннюю благодарность моему товарищу и нашему сочлену, врачу Сергею Аполлоновичу Апраксину в Нижнем Новгороде, предоставившему в мое распоряжение не только пространную историю своей болезни, но и собранный им довольно разнообразный материал, доказывающий несостоятельность господствующей школы лечения и ее диететики в самых обыкновенных случаях хронических заболеваний.
Приступаю к сообщению сокращенных историй болезни.
1. Врач С.А.Апраксин, земский врач 35 лет, наследственно расположенный к болезням сердца и сосудов, до 16 лет был здоров. С этого возраста он начал страдать припадками удушья (астмы); отдышка и каждый приступ длились 1-2 суток с промежутками и сопровождались позевотой; при физических напряжениях – сердцебиение с обыкновенной отдышкой. Врачи никакой сердечной болезни не находили.
На 17-м году открылось расстройство пищеварения (в виде постоянных послаблений на низ), длившееся целый год и затем резко перешедшее в запоры; в это же время появилась слабость зрения и чувствительность глаз к свету. В студенческие годы (от 18-25 лет) приступы астмы стали легче, отдышка от движения продолжалась, так же, как и явления со стороны глаз и сердцебиение. На 22-м году появились симптомы мозговой нейрастении в виде легкой утомляемости от умственной работы и бессонницы. Так продолжалось дело и после окончания курса и вступления в должность. Питание все время было преимущественно мясное. На 29-м году жизни был первый приступ воспаления около слепой кишки, повторившийся в последующие 6 лет 15 раз! Нейрастения все усиливалась, особенно после тяжкой болезни дочери. Принимал А. антипирин и кофеин; в один прекрасный день после приема этих лекарств при мигрени наступил упадок сил (коллапс), длившийся при самых угрожающих явлениях около ? часа; после него было определено расширение сердца и оказалась длительная неспособность к труду. Расширение сердца было определено профессором Остроумовым в Москве. Так как назначенное им лечение (соляные ванны, бром с валерианой и проч.) не имело никаких результатов, то после значительного ухудшения больной по совету д-ра Раушенбаха в Саратове был отправлен в Наугейм, где врачи определили расширение сердца (перерождение мышцы его), воспаление слепой кишки и слабонервность. После 8-й ванны последовало резкое ухудшение всех симптомов до крайности; были назначены слабейшие ванны, но и те повели только к ухудшению, при обычной диете, т.е., опять-таки преимущественно мясной пище. Прибавилось еще расширение аорты. Приговоренный к скорому угасанию, больной врач был отправлен на родину в отчаянном положении; в Берлине он был принужден остановиться на 10 дней и, получив еще раз ухудшение от обертывания в мокрую простыню, еле живой был отвезен в Россию, сначала в Петербург. Здесь его видел покойный проф. Шапиро, определивший расширение сердца, но, подобно профессору Остроумову, не признавший органического страдания. Его назначения (нитроглицерин и бромистый натрий) точно так же не дали никакого улучшения… Вернувшись домой, больной под влиянием постельного покоя оправился настолько, что мог ходить, хотя и не по улице, но немного по комнате; однако почти постоянно он чувствовал тяжесть в области сердца, усиливавшуюся от езды в экипаже и причинявшую одышку и дурноту. В начале декабря случился опять тяжкий приступ сердечной слабости, после которого больной уже не вставал, так как малейшее напряжение доводило его почти до обморока. Пища между тем была по-прежнему преимущественно мясная. В это самое время постепенного угасания, 22 декабря 1900 года, больной, «под влиянием совершенно особого рода обстоятельств», по словам его, сразу перешел на самую грубую растительную пищу: вареный картофель, черный хлеб, кислую капусту, соленые огурцы, гречневую кашу с постным маслом, горох и квас. Против всякого ожидания при этом питании очень быстро наступило резкое улучшение: дня через 2-3 больной избавился от мучивших его болезненных ощущений в области сердца, – «перестал чувствовать его»; дыхание стало свободнее, пищеварение пришло в правильный порядок; через неделю больной мог вставать с постели и свободно ходить по комнате. Так как молоко и яйца в пище каждый раз вызывали прежние симптомы, то в течение 31/2 месяцев они были исключены из обихода. 1-го марта, т.е., через 70 дней после перемены пищи, д-р А. мог уже приступить к занятиям в больнице, после того, как функции всего организма пришли в порядок, а главное – состояние нервной системы стало неузнаваемым. Хорошее состояние продолжается и до настоящего времени, т.е., более двух лет. За все это время из прежних страданий было только 3 приступа головных болей после употребления в пищу рыбы; особенно хорошо д-р А. чувствует себя в посты, когда питается исключительно растительной пищей, без молока, яиц и рыбы.
Заинтересовавшись, таким образом, вегетарианством, д-р А. произвел опрос приверженцев этой диеты посредством печатных бланков по определенной программе, т.е., с обозначением состояния их до и после перехода на вегетарианскую пищу. Сведения, доставленные ему от 9 образованных лиц, были, насколько возможно было, проверены им на деле и записаны. Помещаю здесь краткое их сообщение.
2. Г-н П., 37 лет, учитель гимнастики, до перехода на вегетарианскую пищу не отличался хорошим здоровьем, страдал сильными головными болями, отдышкой при ходьбе, геморроем. После перехода на вполне безубойное питание все упомянутые болезни исчезли совершенно; общее состояние здоровья и питания улучшилось. За 10 лет вегетарианства прибавился в весе на 50 ф., работает до 11 часов в сутки без утомления. Отмечаем сильное похудание в первые 3 месяца нового питания, потом перешедшее в быстрый подъем веса.
3. Г-н Ф., строевой офицер, 41 год, до перехода на вегетарианскую пищу был совершенно больным человеком: головные боли, сильная нервность и раздражительность, сварливость, тупость соображения, бессонница, плохой аппетит, ощущение тяжести в желудке и неспособность к умственной работе после еды, тошнота и отрыжка, постоянное вздутие живота и упорные запоры на низ, геморрой, отдышка при движении, изредка сердцебиение; малокровие и худоба. После перехода на вегетарианскую пищу 3 года назад сначала пришло в порядок пищеварение, затем нервная система стала неузнаваемой, общее состояние и питание поднялись; осталась только некоторая утомляемость мозговой деятельности.
